Понедельник, 2024-12-23, 6:56 AM
Приветствую Вас Гость | RSS

Сайт Андрея Скоробогатова

Proza

Главная » Статьи » Рассказы вне циклов » Разное

Третий постулат курятника

Третий Постулат Курятника


0.1

– Если бы ты знал, как мне надоели эти консервы, – проворчал Боб. – То и дело норовят ударить по затылку.

– Ты не прав, – ответил Толстый. – Как я уже говорил, "Cans" – многозначное слово, и их правильнее называть не консервами, а бидонами. Запомни первое правило нашего мироздания: "Всё, что летает – бидоны".

Они странствовали по этому миру уже третьи сутки.

Хотя, правильнее сказать, это был не мир – это был курятник. Грязный, вонючий курятник с покосившимися деревянными стенами и заборчиками, покрытый толстым слоем навоза, отдававшего, меж тем, каким-то свинцовым, постапокалиптическим ароматом. И с падающими бидонами. Или, всё же, консервами? Сырые небеса, тоже свинцовые, казались подсвеченными двумя длинными, выглядывающими сквозь угрюмые облака лампами дневного света.

– Бидоны, консервы, какая разница, – проворчал Боб, отчищая подошву от скопившейся грязи об удачно подвернувшуюся под ноги деревяшку. – Надоело, ей богу. Мне не нравится, что они падают, и каждый раз чуть ли не на голову мне.

– Ты не прав, – снова сказал Толстый. – Логика их поведения объясняется эпитетом "flying", следовательно, бидоны в нашей реальности не падают, а летают. "The Flying Cans".

0.2

Боб чихнул – из-за стоявшего запаха он делал это часто, едва ли не каждые пять минут. Говорят, если чихнуть после какого-то утверждения, то это значит, что собеседник говорит правду, но словно в опровержение слов Толстого в шаге от Боба упала очередная консервная банка.

– Вот! – завопил Боб. – Я же говорил! Это консервы, и вовсе они не летают. Они падают, падают, заразы такие!

– Ты не прав, – Толстый нахмурился и пододвинулся поближе к банке, чтобы рассмотреть. – Они летают, но обычно только по прямой. И это бидон. Маленький бидончик, вот, посмотри – тут есть откидная крышечка и защёлка.

Охотник вырвал бидончик из рук Толстого, вытер об штанину, открыл и понюхал.

– Защёлки, крышечки. Как всё это надоело! Опять селёдка. Бесконечная селёдка, каждый раз одно и то же!

– Ты не прав. В прошлый раз попалась тушёная свинина, а позавчера утром – шпроты. Отличные, кстати, шпроты. Мне понравились. Бывают вот ещё овощи...

Боб с размаху бросил бидончик с селёдкой в навоз.

– Тебе всё нравится! Кроме моих высказываний! Ты мне надоел, Толстый! – охотник был зол. – Ты всё время начинаешь реплику со слов "ты не прав"! Третьи сутки уже! Прекрати, в конце концов. Мало того, что я не знаю, как я сюда попал, не знаю, зачем весь этот абсурдный цирк с прячущимися жителями твоего мира! Мало того, что каждые полчаса мне на голову норовит упасть консервная банка с гадостью, от которой меня уже тошнит... Так нет, ещё и ты со своими дурацкими "ты не прав"! Я после этого вообще чувствую себя полным кретином!

– Ну, ты не прав, – Толстый постарался сказать это как можно мягче. – Во-первых, на вопросы и указания я не могу тебе ответить "ты не прав". Во-вторых, я комментирую подобным образом не каждое твоё утверждение, а только те, которые не соответствуют истине. Так уж получилось, что почти все они в чём-то не верны. И, в-третьих, ты вовсе не болен кретинизмом, просто мало кому ещё удавалось так быстро привыкнуть к нашей стране. Она такая, эта cтрана... "The Land of Mechanical Hens".

0.3

Боб попытался успокоиться, пробормотав что-то вроде "чёрте что". Потом подошёл к спутнику, посмотрел в упор и спросил:

– Вот скажи мне, умник. Вот это, – он тыкнул пальцем в землю, – Куриный навоз? Экскременты механической курицы? Так? Что, опять скажешь, что я не прав?

– Ты не прав. Снова не прав... Это не экскременты, куриный навоз называется так просто потому, что это навоз, и принадлежит он механическим курам. Но это вовсе не они его производят! Он всегда был здесь, сам по себе. К тому же, то, куда ты показываешь, может оказаться и куриным навозом, и утонувшей деревяшкой, и простым поверхностным слоем этого мира, и отдельной молекулой...

– Всё, не начинай!

– ... Одного из веществ. Нет ничего абсолютного в этом мире. Всё зависит от того, как посмотреть.

– Да что тут смотреть... – глядя вдаль, задумчиво проговорил Боб, в очередной раз понявший, что спорить о своей правоте с Толстым бесполезно. – Тут смотреть нечего. Куриный навоз сплошной. Разломанные пустые курятники. Кое-где – скамейки старые. И – ни души.

Толстый присел на деревяшку.

– Ты не прав... Тут много интересного, я уже говорил тебе. А души... Их много тут, этих душ. Сотни поколений механических кур жили здесь, питались, бегали друг за другом.

Боб скинул с плеча охотничий карабин, присел рядышком.

– Бегали... Зачем бегать-то, не пойму? Ну и объясни тогда, толстый умник, куда они все убежали? Вот скажи мне, Толстый, мы уже третьи сутки тут, так?

– Ты не прав, здесь понятие "сутки" не вполне уместно – солнце-лампа светит и выключается неравномерно, с неявной периодичностью...

– Ну хорошо, скажи мне, вот уже примерно третьи сутки, по-нашему, земному времени, так?

Толстый молча почесал подмышку.

– Хорошо, так объясни, Толстый, почему этот мир зовётся "страной Механических кур"? Ведь за это время нам не попалась ни одна курица! Я что, зря приехал сюда охотиться?

– Ты опять не прав, Боб! Здесь полно механических кур. Просто они скрываются. Боятся нас. Ты их и сам распугиваешь, между прочим, своим пессимистом. Ты посмотри, как прекрасен этот мир!

Боб посмотрел по сторонам, попытался проникнуться чувством прекрасного, но в очередной раз чихнул.

– Да что тут прекрасного?! Вонь, полумрак. Грязь под ногами. Консервы на голову падают. Я хотел поохотиться, понимаешь? Я не хотел три сутки напролёт топать по куриным какашкам и питаться просроченными консервами.

– Ты не прав, эта вкусная еда из бидончиков не просрочена...

– Да заткнись ты! – Боб вскочил и пошёл дальше по куриному навозу. На место, где он сидел, свалилась ещё одна банка – маленькая, с чёрной этикеткой.

Толстый поднялся и затопал вслед за охотником.

0.4

– Говори хоть что-нибудь, Толстый, я не могу слушать эту долбаную тишину!

– Ты не прав, помимо всего, прочего, знаешь в чём? Куриный навоз очень полезен для нашего мира, на самом деле.

– Да, и что в них полезного? – бросил Боб через плечо.

– Он служит удобрением! Говорят, что очень далеко, наверху, растут can trees, консервные деревья, с веток которых и падают бидончики...

– Ага! – Боб обернулся. – Ты в первый раз не начал фразу со слов "Ты не прав"!

– Ты не прав, просто в прошлые разы ты не замечал этого. Так вот, когда бидончик с едой созревает, бессердечная сила гравитации срывает его с ветвей, и он, пролетев пару километров, падает сюда, на пол нашего мира. Чтобы быть съеденным ими.

Охотник криво усмехнулся.

– Получается какой-то дурацкий курино-консервный круговорот в природе. Но как куриный навоз, лежащий внизу, может удобрять деревья, растущие наверху? Бессмыслица какая-то.

– Ты не прав, всё логично. Просто ты не привык ещё к нашей логике, к логике страны Механических Кур. Посмотри, куда мы пришли.

Впереди находилось обширное поле с колдобинами, покрытое навозом. За ним виднелось огромное деревянное здание из горбыля и гнилых брусков, наполовину разрушенное.

– Смотри-ка, что это! – неожиданно воскликнул Боб. – Следы.

Толстый промолчал – это и вправду были следы. Трёхпалый огромный след механической курицы.

– Я думал, они меньше, с ладонь, а тут – почти полметра!

– Ты не прав, правильнее мерить не в метрах, а в футах – один фут, четыре дюйма, – поправил Толстый.

– Слушай, а они точно механические, как роботы?

– Ты не прав! – возмущённо воскликнул спутник Боба. – Никогда, ни за что не называй механических кур роботами! Да, они механические, но у них есть душа, разум, мысли и эмоции; они настоящие, разумные жители нашего мира, не имеющие ничего общего с этими вашими роботами. – Толстый встал в важную позу, устремил взор своих рыбьих глазёнок куда-то вдаль, на космические лампы, и провозгласил: – Запомни второй постулат нашего мира: "Механические куры – не роботы!" Никаких роботов.

– Ну, ладно, пусть не роботы. Хорошо, а ростом они сколько? Судя по следам, метра три?

– Ты не прав, когда пытаешься торопить события, ты всё увидишь сам. Если не будешь торопить события. Мне кажется, нам пора искать место для ночлега – пойдём же вперёд.

0.5

Они пошли через поле в сторону разрушенного строения. Куриный теремок из горбыля, как и все остальные здания в этом мире, был кривоватым деревянным строением, однако разительно отличался от увиденного ранее Бобом. По мере приближения замок становился всё больше, больше, как бы нависая над вонючим полем.

– Посмотри, какой архитектурный шедевр! – восхищённо воскликнул Толстый, всплеснув ручонками.

– Скорее, архитектурный выкидыш, – проворчал охотник.

– Ты не прав! Он восхитителен.

Позади Боба послышался звук громкого удара и плеск всколыхнувшейся жижи. На этот раз упавший предмет действительно не напоминал консервную банку и был похож на бидон или большую флягу.

– Посмотри же, что там, – порекомендовал Толстый.

– Похоже, вода! – сказал Боб и сделал пару глотков.

– Отлично, давай отнесём его вовнутрь куриного замка и попьём воды.

В замке, как оказалось, почти отсутствовала крыша – падающие консервы пробивали непрочные деревяшки. На дощатом полу, в середине пустого зала оказался лежащим странный серый мешок.

– Не открывай его! – Толстый остановил Боба, захотевшего заглянуть вовнутрь. – Это Великий Генератор Пыли. The Great Dust Generator. Помнишь, я говорил тебе?

– Генератор чего? Пыли? И зачем он нужен, этот пыльный старый мешок? Только не говори мне, что для того, чтобы генерировать пыль! Я имею в виду, вообще.

Толстый бережно положил Великий Генератор Пыли обратно, на пол.

– Ты не прав, он нужен именно для того, чтобы делать пыль, и не для чего другого. Придёт время, и он понадобится.

Боба не интересовали старые пыльные мешки – ведь он пришёл сюда, чтобы охотиться на механических кур. После того, как они оба утолили жажду водой из принесённой канистры, охотник, немного повеселев, развернул свой спальный комплект на старой скамейке и спросил Толстого:

– Толстый, а мне по голове, когда я буду спать, эти ваши бидончики не прилетят?

Проводник покачал головой.

– Точно такой же вопрос ты задал вчера. Ты не прав, когда сомневаешься в этом – бидончики всегда падают рядом, но не по голове.

– А ты спать ляжешь, или опять нет?

Толстый снова покачал головой:

– Ты не прав, я наверх пойду, и буду следить.

0.6

Боб спал неровным сном – как и в прошлые разы, всё время просыпался от звуков падающих бидончиков. Да и вообще, спать было немного страшно – он не до конца верил в честность Толстого, ведь разве можно доверять огромному, полупрозрачному и аморфному толстяку с рожками-воронками на голове? В отрывках снов он видел белый потолок какого-то помещения, чьи-то лица, размытые силуэты, но каждая попытка осмыслить сновидение прерывалась очередным падением консервной банки где-то неподалёку.

А Толстый не спал. Забравшись по хлипкой лесенке на крышу, на самый верх, он глядел на поле, на блестючие консервные банки на потолке мира-курятника, и видел множество механических кур, суетливо бегающих по полю перед замком. Он посыпал их сверху пылью из Великого Генератора и радовался.

0.7

– Чего такой пыльный? Только не говори мне, что видел кур, когда я спал! – сказал недовольный Боб, натягивая сапоги.

– Ты не прав, как я могу молчать об этом, – проговорил Толстый. – Я видел их, их было очень много, они были восхитительны, как всегда.

– Так какого фига ты меня не разбудил?!

Толстой похлопал охотника по плечу, пытаясь успокоить.

– Понимаешь, в чём дело, Боб. Ты опять не прав. Мне кажется, ты ещё не окончательно готов к тому, чтобы встретиться с ними. Ты не прав, ведь ты ещё не научился радоваться жизни. Механические куры – они любят радость, понимаешь, им не нужно уныние. Вспомни, зачем ты решил посетить этот мир. Ты же сам сказал, что попал в наш мир по путёвке, так?

Боб чихнул, задумался и сел на одну из скамеек.

– Я уже и сам не помню, как попал сюда. Вроде бы, по путёвке, через систему виртуальных туров. А может... и нет? Я помню какие-то аппараты... таблетки... Много людей. Мост… Машины с мигалками. Но ничего конкретного. Я даже не помню, на каком языке я разговариваю. И действительно ли меня зовут Бобом. Что произошло, ты не знаешь?

Проводник молчал. Он вообще не любил отвечать на вопросы.

– Ну что ты молчишь, Толстый? – нахмурился охотник. – Уж ты-то лучше меня помнишь, зачем и как я сюда попал! Ты же наверняка всё знаешь обо мне.

– Ты не прав, Боб. Откуда мне знать. Я всю жизнь прожил здесь, в нашем мире, в стране Механических Кур. Я плохо представляю, что происходит за его пределами, и уж тем более не знаю, что случилось у тебя в жизни такого, что ты попал сюда.

– Как меня это всё достало! – в очередной раз психанул охотник, вскочил и пнул новую упавшую консервную банку. – Ничего не знаешь, ничего не хочешь говорить. Всё, Толстый, мне это окончательно надоело! Веди сюда своих механических кур! Я что, зря сюда приехал?

Охотник скинул с плеча ружьё. На одутловатом лице Толстого отразилось недоумение и какое-то детское огорчение. Он пошевелил ушами-рожками и проговорил:

– Ты... ты не прав, Боб, я же хотел как лучше. А курочки – они такие, понимаешь, что их сложно обнаружить. Я же говорил. Они прячутся, то там, то тут.

– "Ты не прав, ты не прав!", – передразнил его охотник. – Может быть, нету этих твоих курочек вообще? Вот скажи-ка мне, Толстый, а ты – ты сам бываешь не прав? Ты же всё время врёшь мне! Вот конкретно сейчас, в эту минуту, ты же не прав, правильно?

Толстый обиженно нахмурился и сказал:

– Если ты считаешь, что я, твой проводник и учитель, не прав, то я вынужден уйти отсюда.

С этими словами толстяк поднялся, подошёл к одному из выходов из замка-курятника, и вышел куда-то в темноту, хлопнув старой, расшатанной дверью.

– Стой, ты куда! – Боб открыл створку, но за ней не оказалось той темноты, куда вышел Толстый – там было пустое поле, истоптанное множеством трёхпалых лап.

Дверь, ведущая из мира механических кур, больше не работала.

0.8

– Ну и пусть проваливает, – ворчал Боб, шагая дальше по грязи. – Всё равно, толку от него было, как от ежа на резиновой фабрике.

А между тем, охотник чувствовал душевный дискомфорт. Оказаться одному, посреди бескрайних, бесконечных и безлюдных просторов мира-курятника было, с одной стороны, немного страшно, а с другой – невообразимо скучно и тоскливо. Боб пытался напевать себе под нос весёлые песенки, но настроение от этого сильно лучше не становилось.

Внезапно он вспомнил, что ещё в самом начале Толстый говорил, что главных закона-постулата в стране Механических Кур три, а названы были только два из них. Пришла дурацкая мысль – вдруг, если разгадать третий закон, третий постулат этого мироздания, то механические куры сами прибегут? Звучит, конечно, абсурдно, но на четвёртые сутки нахождения в мире-курятнике подобное рассуждение кажется вполне логичным.

– Что-то связанное с небом? – бормотал охотник себе под нос. – Например "Небесная лампа тусклая и противная"? Нет, глупо звучит. Хорошо, тогда, может быть... "Куриный навоз вонюч, и был здесь всегда"? Хм, а это больше похоже на истину. А может, это как-то связано с тем грязным старым мешком?

Снова возникло чувство голода. Словно по заказу, рядом упала большая белая консервная банка без этикетки.

– А может... Может и нет её, этой страны Механических кур, – проворчал охотник, присел на ближайшую доску, вскрыл "бидончик" и принюхался.

– Трюфели? – удивился Боб. – Похоже, что трюфели. Странно.

0.9

В бидончике действительно оказались консервированные трюфели. Боб не мог припомнить, ел ли он раньше трюфели или другие грибы – он вообще слабо помнил всю свою жизнь до того момента, как перед ним появился Толстый, сказал: "Я – Толстый" и добавил: "А ты не прав". Сохранились какие-то обрывочные воспоминания о путёвке в страну Механических Кур, о рекламе виртуальных туров, но попытки прорваться через пелену воспоминаний ничего не давали. Возможно, мысли о путёвке возникли потом, а истинные причины его попадания сюда были совсем другими.

– Трюфели... Всё-таки, хорошо, что попадаются и такие вкусные трюфели, – проговорил Боб и поправился: – то есть, правильнее сказать, бидончики с трюфелями.

Когда охотник ел грибы, у него возникло старое, очень старое ощущение, что раньше он хотел убежать от чего-то, или от кого-то. От обстоятельств, людей, обыденности, или чего-то другого. Может, именно из-за этого он попал в этот мир, игрушечный мир механических кур, подумал охотник? Он не знал этого.

Но трюфели были вкусными. Очень вкусными, просто превосходными.

"Может, я действительно был не прав? Может, и этот мир действительно по-своему прекрасен, как говорил Толстый?" – вдруг подумал Боб, усмехнувшись.

– "Ты не прав, мир прекрасен", – сказал звонкий женский голос за спиной.

Боб обернулся. Позади него, со стороны разрушенных деревянных построек, из смрадного тумана вышел тонкий женский силуэт, оставлявший огромные трёхпалые следы.

– Третий закон курятника, – пояснила механическая курочка.

Она была восхитительна – точёная фигурка, хрупкие ножки, высокая грудь. И вовсе не робот – почти человек. Общее впечатление немного портил только куриный клювик под огромными, бездонными глазами, и некоторая резкость, которая присутствовала в её движениях.

"Следы... Почему её туфельки оставляет такие огромные трёхпалые следы?" – Боб бросил бидончик с трюфелями и поднял ружьё. Он так давно ждал этого момента!

В этот миг жестяные банки, лежавшие на навозных полях, зашевелились в своих лунках и начали медленно подниматься вверх, кружась и пританцовывая. Летающие бидоны, подумалось охотнику, как это здорово, и он опустил ствол.

– Ха, можешь не пытаться, ты всё равно не выстрелишь в меня. Ты отгадал последний постулат сам, – продолжила механическая курица, подойдя поближе. – Тебе пора. Пойдём, я покажу тебе дверь, чтобы покинуть нашу страну.

1.0

Категория: Разное | Добавил: Silvester (2010-08-14)
Просмотров: 1164 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar

Ссылки

  • Фестиваль и издательство "Аэлита"
  • Категории раздела

    Вход на сайт

    Поиск

    Статистика


    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0