О как нежны ежей бисквитные коржи
Желанный желатин над покрывалом снов...
Воспитанный в тиши, вдали от суеты
Отшельник старый варит варение из слов.

Из чаши исчерпал он чёрствый чернослив, 
Черешни черноту с обилием червей,
Вот горечь темноты в кастрюлю опустил
И в очаге разжёг он дюжину огней.

Чудачества вины и чуткости вина
В кастрюлю накидал со старой полки он
И лучик из окна, где старая луна
Под крышку опустил он старым черпаком.

Шуршащий ширпотреб лесных бурундуков
И дружеский сарказм из лживых слов о зле
Он горстью зачерпнул из сотни сундуков
Приправив свой навар в глухом монастыре.

* * *
"О старый исполин, хранитель всех светил, -
Сказал приятель-ёж отшельнику в тиши
Ну ты взгляни, чудак, ну что ты сотворил,
Ну кто же станет есть варение из лжи?"

"Но это всё не то, но это всё не так! -
Воскликнул старикан, что маял слов навар. -
Пусть привкус будет лжи, но безусловен факт,
Что только я и ты употребим нектар.

Словесный аромат, как запах изо сна
Понятен только нам, ежам и старикам
Ведь людям не нужна, у них ведь грош-цена
Варениям из слов, издельям языка!"

В полночной тихой мгле, где слышен вой китов,
В глухом монастыре, средь филинов и сов,
За ржавой толстой дверью, да на трухлявом пне
Стоит в кастрюле старой варение из слов.