Первым потрясением Сергея явилась табличка на столе, на которой он прочел имя своего будущего начальника. Оказалось, что вовсе это не начальник, а начальница.

Варвара Адольфовна Гунфинкль.

После первого собеседования, да и в первые минуты этой беседы, Симонов был убежден, что бородатое полное существо в замызганном свитере, говорящее густым басом и работающее айти-директором, никак не может быть женщиной. Но отступать было поздно – кадровики и генеральный уже одобрили кандидатуру, и инженеру предстояло работать под началом этого хтонического чудовища.

Варвара Адольфовна отодвинула свободной рукой паяльники, обжимки и другие инструменты и бросила на стол гигантскую папку, перевязанную на советский манер тесемочкой.

– Раскрой дальше и читай, – сказала айти-директорша. – Там о полной материальной ответственности и неразглашении служебной тайны. Подписывай все, вот ручка.

Сережа сглотнул подступивший к горлу комок, но возразить не рискнул. Немного захотелось поставить роспись кровью. Поставил закорючки.

– Вот и умница, Сережа, — начальница почесала подбородок. – Сейчас пойдем знакомиться с коллективом. И техникой.

Варвару Адольфовну в конторе боялись. Менеджеры роняли кипы бумаги, когда женщина проходила мимо, секретарши на полуслове давились кофе, забрызгивая мониторы, уборщицы украдкой крестились, обходя стороной.

А вот техника начальницу любила и слушалась. Подойдет Варвара Адольфовна к принтеру, погладит по пластиковому бочку и прошепчет басом что-то ласковое, а тот сам бумагу прожеванную выплевывает, печатает резвее. Шнурки сетевые пыльными пальцами погладит – почта быстрее убегает, интернет «летает».

– Как это у вас получается? – осторожно спросил Сережа.

– Карма, Сергей, – надменно ответила Варвара Адольфовна, пригнувшись, чтобы не задеть люстру. – Карма хорошая, и энергией Дао управлять умею. Вот ты Ляо Цзы читал?

– Н-не приходилось, – признался инженер.

– И я тоже. Зато «Планирование, внедрение и развертывание Майкрософт Виндоус Сервер Актив Директори» от корки до корки прочитала. В оригинале, на английском. Наизусть знаю. И по Линуксу то же самое. Техника такое любит.

Сергей начальницу зауважал. Странные способности вкупе со страшной внешностью создавал образ беспристрастного профессионала.

– А где же серверная? – спросил Сергей.

Варвара Адольфовна резко остановилась, втянула живот и строго посмотрела в глаза инженеру. От взгляда кровь стыла в жилах.

– В подвале. Рано тебе еще в серверную заходить! Туда простым смертным вход заказан. Даже директора я не пускаю. Вот испытательный срок пройдет – покажу, а пока все остальное делать будешь.

Личность начальницы показалась столь странной и противоречивой, что Сереже захотелось узнать о ней побольше. Как-никак, коллегу, с которым видишься восемь часов в день, как и врага, лучше знать поближе. Возраст Варвары Адольфовны не поддавался точной оценке. С такой внешностью ей могло быть и двадцать пять, и сорок пять. К персональным данным Сергей доступ не имел, а спрашивать у кадровика не рисковал.

Контора занималась строительством. Зарплаты были приличные, работы не так много. В обеденный перерыв Варвара Адольфовна ела котлеты, сидела в фэйсбуке и резалась в какую-то мясную игрушку – «Мэнхант», или вроде того, периодически коротко матюгаясь. Музыку по первости при новичке не включала, слушала в наушниках. Спустя пару дней вечером спросила у подчиненного разрешения:

– Я включу в колонках послушать, не возражаешь?

– Конечно! – согласился Сергей. Во-первых, в тишине работать было скучно, а во-вторых, как известно, музыкальные пристрастия могут многое сказать о характере человека.

Варвара Адольфовна опрокинула на пол пару старых мониторов и вытащила из угла две советские колонки «Орбита». Подцепила через самодельный усилок к компу и запустила «винамп».

Сергея вдавило в кресло. Из колонок полился суровый «тру-блэк», на низко-расстроенных гитарах и звериным гроулингом на норвежском языке. Этаж сотрясало от грохота. Главный инженер, заткнув уши, с ужасом на лице вбежал в кабинет и прокричал что-то непонятное, а затем выбежал, махнув рукой. А Варвара Адольфовна смеялась. Ржала довольным нечеловеческим смехом, растекшись по стулу и запрокинув щетинистый подбородок.

Вот только тогда Сергей стал по-настоящему бояться своей начальницы.

Через неделю случился аврал. Утром выяснилось, что ночью умер файловый сервер.

– Ух, проклятые! Довели крошку! – низко зарычала, нахмурившись, начальница, достала из шкафа вилы, шаманский бубен, отвертку и хоккейную маску, и пошла в сторону серверной.

– А… зачем? – спросил ей вслед Сережа, но вопрос остался без ответа.

Работа отделов встала, сотрудники забегали с флэшками, бесконечные звонки на радиотрубку надоели Сергею, и через пару часов он устал от беготни, пришел в пустой кабинет и выключил телефон. Посмотрел по сторонам и обнаружил включенный монитор Варвары Адольфоны. Взыграло любопытство – начальница редко оставляла свой компьютер включенным и не заблокированным. Сергей осторожно подошел к соседнему столу. В браузере был открыт Башорг и еще парочка непонятных сайтов, видимо, металлической тематики. На рабочем столе виднелись черно-красные «обои» с бензопилой. Но самое большое удивление у Сережи вызвала крохотная открытка-валентинка, прилепленная на красную изоленту к уголку системного блока. Она появилась недавно, когда Симонов устраивался на работу, ее там не было. На днях был день святого Валентина, получается, что… Сергей наклонился, чтобы прочитать подпись.

«Любимой Варечке от А.» было написано там.

Валентинка? У Варвары Адольфовны? У грозного айти-директора? Казалось, такое страшное существо просто невозможно полюбить…

Из коридора послышались шаги, и Сергей испуганно вернулся на рабочее место. Начальница ввалилась в кабинет, пот ручьями струился по пыльному лысоватому лбу. Растрепанная и красная, с вилами в руке, она выглядела настоящей дьяволицей.

– Что, бездельничаешь все?! – заорала начальница с порога. Сережа испуганно пригнулся. Хоккейная маска пролетела над его головой и упала в углу. – А мы тут работаем! А ну бегом в отделы, пути на временный сервер показывать!

– С-сейчас, – Сергея с рабочего места как ветром сдуло.

В ту же субботу решено было внеурочно выйти на работу, чтобы вместе «поднимать» упавший сервер, и заодно полечить другие машины от вирусной эпидемии. Сергей к такому привык еще на прошлых местах работы, тем более, дома все равно нечего было делать, потому решил не спорить. Единственное, что немного беспокоило, так это перспектива остаться наедине с Варварой Адольфовной, но служебный долг эту легкую фобию победил.

Контора субботним утром показалась непривычно пустой и грустной. Подергал дверь – удивительно, но начальницы в кабинете не было. Он пришел раньше! Пришлось сходить обратно к сонному вахтеру и взять ключи.

За окном шел снег, заметая старый мрачный пустырь.

Варвара Адольфовна вошла на удивление тихо и незаметно. Села за рабочий стол и отвернулась.

– Доброе утро! – поздоровался Сергей, но начальница не ответила. – Ну как, до обеда управимся?

Варвара Адольфовна молча, не поднимая взгляд, включила компьютер. Поборов нехорошее предчувствие, он привстал и подошел к рабочему столу.

– Она… бросила меня… – Варвара Адольфовна посмотрела на подчиненного полными слез глазами. – Аллочка… Моя конфетка… Моя куколка…

Она легла на стол и тихонько зарыдала. Лесбиянка? Впрочем, этому Сергей не удивился. Гораздо сильнее удивляла перемена внешности и поведения в начальнице. Плачущая, впервые за время работы она не показалась Сереже отталкивающей женщиной. Все плачущие женщины в чем-то похожи и вызывают одинаковое чувство сожаления. Сергей с удивлением для себя обнаружил, что приободряюще гладит начальницу по плечу.

– Ну-ну, успокойтесь, Варвара Адольфовна. Вы еще найдете свою… половинку, – он хотел сказать «девушку», но вовремя поправился.

– Мне не нужны больше женщины! – воскликнула айти-директор, вскочив со стула и заключая подчиненного в объятия. На какой-то миг Сергей испугался, но потом неуклюже обнял Варвару Адольфовну за то место, где должна быть талия.

Впрочем, почему «должна быть»? Руки сами скользнули по талии, конечно, не осиной, но наличествующий и вполне фигурной. Сергей испуганно отстранился и посмотрел на начальницу.

Неопрятная щетина пропала, да и число подбородков значительно уменьшилось. Черты лица уже не казались столь неправильными, а под зеленым свитером с оленями угадывалась похудевшая, несомненно женская и – о ужас! – даже женственная фигура…

Но как?! Как она могла измениться за один вечер?!

– Я хочу тебя, Сережа, – прошептала изменившимся голосом Варвара. – Прямо здесь, прямо сейчас.

«Пошло оно все к чертям», – решил Сергей и, дотянувшись до стены, выключил свет.

Сервер они так и не починили. Голые, Варвара и Сергей лежали на полу посреди пыльных мотков витой пары, старых корпусов и разбросанных сетевых карт. Бледный свет мониторов на столах напоминал блеск луны.

– Мне двадцать семь, – зачем-то говорила она, закуривая странную сигарету. – Мои родители поженились в Чернобыле, потому я получилась странным ребенком. Люди сторонились меня, все, кого я любила, рано или поздно покидали меня, но приборы, техника вокруг… Мы словно понимаем друг друга. Как и дикие животные, правда, из-за аллергии я редко общаюсь с ними. Родители рано умерли, я оказалась в интернате для трудных детей. Оттуда сбежала в шестнадцать лет и с поддельными документами поступила на матмех. Закончила с красной медалью и пошла работать…

– Ты удивительная… – сказал Сергей, разглядывая потолок и зажмурился. Перед глазами застыло ее лицо во время оргазма – удивительно юное, страстное и вместе с тем инфернально-дьявольское. Перемена во внешности казалась непостижимой, сказочной, и, вместе с тем, тревожной.

– Будешь? – предложила она и протянула странную сигарету. – Она пропитана жидкостью для протирки мониторов.

Сергей повернул голову и увидел рядом ту самую Варвару Адольфовну, которой она была ранее. Небритую, толстую, с двойным подбородкам и залысинами… Она снова стала такой, как прежде – страшная, толстая и неуклюжая. А он словно прозрел. Ужас объял Сергея, вскочив с пыльного пола, инженер похватал вещи и выбежал из кабинета, одеваясь на ходу.

– Сережа, ты куда?! – проревела Варвара Адольфовна.

Расстегнутый и не заправленный, он пробежал мимо уснувшего вахтера и выскочил под морозное февральское небо. По дороге в ларьке купил дешевого портвейна, и все выходные пил, как не пил даже во времена студенчества…

Утром в понедельник в холле собралось непривычно много народу. Помимо сотрудников и высокого руководства, мутный взор Сергея обнаружил пару полицейских и журналистов с камерой и эмблемами программы «Криминальные новости». Вход в подвал был перемотан полосатой лентой ограждения.

С облегчением Сергей отметил, что Варвара Адольфовна еще не пришла.

К Симонову подбежал генеральный с побелевшим, испуганным лицом.

– Я хотел с вами поговорить, Степан Дмитриевич, – сходу начал Сергей и достал из сумки сложенный листок. – Я увольняюсь. К сожалению, я не могу тут работать.

– Сергей, помогите нам! – неожиданно взмолился генеральный. – В четверг, когда была авария, у нас пропал главный инженер. А вчера мы обнаружили… В общем, в подвале черте что. И это сейчас, когда сдача проектов, а там, внизу, на серверах, вся информация!

– Извините, но это уже не мои проблемы, я увольняюсь. К тому же, я немного пьяный…

Генеральный схватил инженера за грудки и перешел на шепот:

– Пьяный, не пьяный, сделайте хоть что-нибудь! Спасите информацию! И бухгалтерские базы, там… Люди пропадали и раньше, мы догадывались, что в нашей фирме появился маньяк, но это все очень, очень некстати. И только вы можете знать, как…

– Маньяк? – сердце инженера забилось чаще. – Но кто же это?!

Внезапно в холле повисла гробовая тишина. Все обернулись к открытой входной двери. В свете уличного фонаря появился крупный женский силуэт, спустя мгновение тишину порвал в клочья звук заводящегося мотора бензопилы и дикий смех Варвары Адольфовны.

Смех, визги, крики о помощи смешались в безумной сансаре смерти, в танце, который невозможно остановить.

Сережа, забившись в угол, ждал своей участи. Несколько раз он терял сознание, желудок выворачивало наизнанку от вида кишок и кровавых стен. Наконец бензопила замолкла, как и последние крики несчастных. Из-за угла вышла айти-директор, похожая на валькирию-берсерка или на безумного персонажа из любимых компьютерных игр. Она была одновременно прекрасна и отвратительна в своем гневе.

Симонов понял, что это конец.

– Это моя тайна. Я купила его на птичьем рынке, – сказала она, хватая подчиненного за шиворот. – Я его сама вырастила. Он стал моим другом. Не просто другом, единственным настоящим другом, ведь он такой же особенный, как и я… Я верю, нет, я уверена, что он не один такой. И что я не одна такая, приручившая и выкормившая его сородичей. Он оживший символ! Благодаря таким существам, как он, благодаря регулярным жертвоприношениям, все работает исправно. Мы давно единое целое, он даже способен на время дарить мне свою красоту и ярость… И все эти людишки покусились на него!

– Он?! Кто он?! Куда вы меня волочите?!

– Ты же хотел увидеть серверную? Теперь, когда можно, я проведу тебя туда.

Перешагивая через трупы сотрудников, они спустились в подвал. Зажглась тусклая лампочка Ильича под низким потолком, и Варвара загремела ключами, открывая металлическую дверь. Она отпустила загривок Сергея из рук, но природный страх запретил даже думать о побеге. Из небольшого тамбура пахнуло холодом кондиционеров, а на полу виднелась засохшая лужа крови.

– Проклятые юзеры… Человечество должно уйти, – продолжала вещать она. – Должны остаться только одни мы, новая раса – сисадмины и ОНИ. И еще компьютеры. Нас трое, и все уже давно в симбиозе, пусть даже не в явном. У тебя есть выбор, Сережа. Стать одним из нас, быть с нами и сражаться до победного конца, или стать очередной жертвой во благо будущего, во благо работоспособности сети.

– Они?! Кто они? Эти третьи, кроме нас и компов? – взвизгнул Сережа.

– Они живут в каждом из нас… Открой дверь. И выбирай.

Варвара Адольфовна снова преобразилась, как в то субботнее утро. В ее руках откуда-то появились хоккейная маска и бубен, айти-директор готовилась начать священный танец, что умеют танцевать только шаманы и сисадмины. Сергей толкнул вторую дверь, деревянную и не запирающуюся. Свет ярких ламп дневного света на потолке ослепил Симонова. Проморгавшись и привыкнув к смене яркости, он увидел просторное помещение и замер на пороге. Взгляд остановился на двухметровой черно-белой фигуре, словно сошедшей с эмблемы линуксоидов. Сознание плыло, и сначала подумалось, что это огромная плюшевая игрушка, но потом Сергей все понял.

Есть две крайности, добро и зло. Нет, даже не так –  злое добро и доброе зло.

А гигантский пингвин-мутант, сидящий в гнезде из костей и обрывков одежды мертвых пользователей, живой и с любопытством глядит на инженера.

Глядит как на возможного друга, соратника. Администратора. Так преданные псы глядят на хозяев. И, чувствуя неуверенность, одновременно, как на добычу. Еду, рискнувшую войти в Святая Святых, очередную никчемную жертву во благо работы серверов.

Придет время, и пернатые жители серверных выйдут на улицы городов, и съедят всех пользователей, и наступит сисадминский рай. А сейчас надо выбирать. От выбора зависит все. Сергей замер на пороге. Жизнь разделилась на «до» и «после». Мир раскололся надвое, и порог серверной – граница двух миров. Будущее разделились на два варианта. Секунды тянулись вечностью.

Пингвин слез с гнезда, сделал пару неуклюжих шагов вперед, раскрыв зубастый желтый клюв, и Симонов вышел из оцепенения. Он обернулся и сказал, безмятежно улыбаясь:

– Черт возьми, я сделал выбор, Варечка.